Начнем, пожалуй, помолясь

Определенно, не следует, как ни в чем не бывало, продолжать какую бы то ни было деятельность после того, как появилось хоть сколько-нибудь серьезное подозрение вида «Я делаю что-то не то». Справедливости ради, Рин по последнего списывала это раздражающее подозрение на обыкновенную непривычность. Что уж поделать, перегороженная без объяснения причин улица, по которой уже вошло в привычку добираться домой с работы, особого выбора не оставляла – а значит, не следует особо и удивляться докучливому чувству «неправильности». Естественно, внутренний компас справедливо считает, что возмутительно неправильно ходить в привычное место по непривычному маршруту. И все бы ничего, если бы не установка «я знаю, куда мне надо» – даже после четвертого незапланированного поворота она упрямо не хотела сдавать позиции. Наверное, не хотела в основном из-за того, что стройные ряды одинаковых домов решительно не давали понять, туда ли, куда требуется, ведет очередной поворот. С другой стороны, оные повороты до сих пор старательно вводи в заблуждение – предательски располагались именно так, как, вроде бы, должны были. Вдобавок на улицах было на удивление для утреннего часа безлюдно, отчего нельзя было покончить с сомнениями самым простым и очевидным способом – просто спросить дорогу.

Однако через какое-то время улица, похоже, все-таки сжалилась и, немногими ей доступными средствами, созналась в обмане. А именно, там, где должен был находиться очередной угол дома, оного угла не оказалось. Дорога же, в свою очередь, стала шире, да и «звучать» стала совершенно иначе. Тем самым решились сразу два вопроса: во-первых, теперь уже не оставалось сомнений, что какой-то (или какие-то) из поворотов все-таки вели «не туда», а во-вторых, стало более-менее ясно, где же все-таки находится это самое «не туда». Однако, недостаточно конкретно. Дорога вдоль лесопосадки – а это, несомненно, она и была, учитывая хорошо узнаваемое изменение ширины улицы и отчетливо слышный уже отсюда шум большого, по меркам Города-18, количества деревьев неподалеку – все-таки имела довольно-таки внушительную протяженность. В то же время каких-либо опознавательных знаков, позволявших выяснить, в какой конкретно точке у этой дороги она находится – ну, не считая, собственно, контрольно-пропускного пункта на одном из концов – память Рин как-то не сохранила. Ну, или просто не сумела воспроизвести после незапланированной ночной смены, что в конечном итоге одно и то же. В любом случае, теперь уже не было особого желания продолжать путь, надеясь на удачу.

А посему Рин осторожно, но спешно перешла дорогу – больше по привычке, чем из-за реальной опасности угодить под машину, благо таковые в Городе были большой редкостью, если вообще были – затем прошла еще с десяток метров воль нее. Наконец, объект поиска – скамейка – все-таки обнаружился, и, почему-то очень театрально вздохнув, Рин немедленно на этот самый объект опустилась. План был предельно прост – дождаться, пока рядом кто-нибудь пройдет (вокруг было, не считая шелеста листвы, совсем тихо, а потому звук чьих бы то ни было шагов должен был сразу привлечь к себе внимание) и просто спросить дорогу. Ну, или, если получится, попросить проводить до ближайшего более-менее хорошо узнаваемого места – а заодно и поворчать по пути о так некстати перегороженной привычной улице. Нет, Рин прекрасно понимала, что за время её ночного марафона в оцепленном районе могло произойти все, что угодно – и, если уж вход туда решили на какое-то время запретить, значит, на то все-таки были достаточно весомые причины. И, тем не менее, осознание этого факта нисколько не сказалось на намерении при случае на этот счет побрюзжать. Просто потому, что уже вполне ощутимо хотелось спать, а из-за неизвестно чем вызванного оцепления момент возвращения домой медленно, но верно отодвигался.

Сидеть на скамейке и ждать было чертовски скучно. Время тянулось раздражающе медленно, а единственный способ хоть как-то прогнать скуку, проигрыватель в телефоне, предательски отключился из-за разрядившейся батареи. Сильно клонило в сон. Скамейка была жесткой, неудобно низкой, да еще и без спинки, так что Рин наивно понадеялась, что даже при желании не сможет на ней заснуть, тем более сидя. Как выяснилось, понадеялась совершенно напрасно: бессонная ночь и успокаивающий шум колышущейся на ветру листвы сделали свое дело, и неудобная поза отнюдь не помешала задремать. Проспать она успела минут десять-пятнадцать. И потому никак не отреагировала на приближающиеся шаги – чертовски, надо сказать, громкие, даже странно, что топот не разбудил. Вернуть её в этот бренный мир, причем вернуть самым беспощадным образом, сумел только объемный, тяжелый и твердый предмет, немилосердно плюхнувшийся на колени, по-видимому, откуда-то с неба. Проснулась Рин мгновенно, резко подняла голову, и, надо сказать, сильно опешила (настолько, что обошлось даже без рефлекторного «подскакивания»). Наверное, такое замешательство можно понять, тем более что к двум стандартным мысленным вопросам человека, незапланированно для себя заснувшего («Где я?» и «Сколько прошло времени?») добавился третий – «Что это за штука только что на меня свалилась?».

А «что-это-за-штука», тем временем, издала глухое протяжное «ой», а потом, парой мгновений позже, поднялась так же резко, как и упала – но, вопреки оптимистичным ожиданиям, не улетела обратно в небеса, а чуть было не упала снова. Только в этот раз не долетела, вместо этого грубовато схватила за плечо. Еще секундой позднее – будто бы передумала и отпустила, а затем – умеренно низким голосом извинилась (тон голоса был не очень-то виноватым, но спросонья это было сложно заметить) и, судя по всему, встала со скамейки. Рин только и смогла из себя выдавить негромкое невнятное междометие, пусть и с отчетливой вопросительной интонацией. Сознание, тем временем, все-таки начало проясняться, и худо-бедно осознавать, что же все-таки только что произошло. Картина преступления сложилась донельзя банальная – кто-то, должно быть, просто споткнулся и потерял равновесие, и этому кому-то, пожалуй, даже повезло, что головой он ударился об очень удачно подвернувшееся колено (все лучше, чем угол скамейки). Скучная версия, но ничего более правдоподобного в голову как-то сходу не пришло. Еще не до конца проснувшись, Рин, прикрыв рот рукой, зевнула, затем помотала головой из стороны в сторону, чтобы окончательно проснуться.

– Да ничего, все нормально. А что случилось? – все еще сонным, чуть обеспокоенным и едва ли не более виноватым тоном, чем предшествовавшие вопросу извинения, спросила Рин, одновременно подняв голову, но так и оставшись сидеть. Нет, не то чтобы собственное предположение её не устраивало, просто хотелось узнать, что же на самом деле произошло. Правда, со «все нормально» она немного слукавила (просто потому, что спать на улице и просыпаться от упавшего на колени прохожего, мягко говоря, не совсем нормально), но как еще реагировать на сожаления? Явно же не высокопарным «Извинения приняты»… Между тем, Рин внезапно осознала, что понятия не имеет, сколько времени проспала. Учитывая, что спать все еще хотелось – явно недолго, и все-таки. Она, как ни в чем не бывало, достала из наружного кармана сумки телефон, в нужном порядке нажала на стрелочки и клавишу выбора, и только потом, по отсутствию привычного машинного голоса, вспомнила о разряженном аккумуляторе. Ну и ладно, решила она, на мгновение замявшись. Все равно Рин изначально собиралась получить у первого же встреченного прохожего небольшую, так сказать, консультацию – заодно можно будет и время спросить. Тем более что повод завязать разговор, в некотором роде, появился сам собой, и теперь уже можно было не беспокоиться, что «первый встречный» от него уклонится, и придется ждать второго.

Отредактировано Kanamiya Rin (2012-11-11 00:26:25)

Что ж, предположение оказалось, без пяти минут, верным, хотя правда и была ощутимо более нелепой. Нет, правда – чтобы «не заметить» целую скамейку и врезаться в неё, стоящую в шаге от тротуара, надо, наверное, очень и очень постараться. Однако, Рин, хотя и довольно-таки сильно этому удивилась, решила тактично никак это не комментировать. Правда, от широченной, хотя при этом и совершенно беззлобной улыбки все-таки не смогла удержаться – но, в самом деле, все лучше, чем если бы на её месте был кто-то, предпочитающий устроить скандал. Так или иначе, Рин, все еще с ухмылкой на лице, убрала телефон обратно в сумку, застегнула карман. А тем временем невинная жертва земного притяжения, шурша джинсами, опустилась на скамейку рядом – теперь уже добровольно, а не как в первый раз. Все еще с улыбкой на лице, уже слегка менее широченной, Рин повернулась в его сторону. Из-за нескольких секунд молчания создалось впечатление, что «невинная жертва гравитации» почему-то нервничает, но в этом ничего удивительного, наверное, не было – положение вышло неудобное и откровенно глуповатое. А потому, хотя никто и не думал высказывать своё недовольство или в чем-то его обвинять, можно было понять это замешательство.

А вот услышав последовавший после напряженного молчания вопрос, Рин все-таки не удержалась от негромкого смешка. Нет, он, конечно, был совершенно прав. После напряженной ночи на улицах, как всегда в таких случаях, было безлюдно, и отсутствие каких бы то ни было заметных свидетелей их неловкому разговору – тому явное подтверждение. Просто очень уж забавно было слышать «не отвлек ли я от чего-то важного», учитывая, что до столкновения Рин, в общем-то, мирно дрыхла на скамейке.
– Нет, вовсе нет. Если бы не вы, – она, понятия не имела, сколько именно лет «живому будильнику», но не без оснований предполагала, что примерно столько же, сколько и ей самой, плюс-минус пара лет, – Не знаю, сколько бы еще тут проспала. Ночное дежурство, сами понимаете… Кстати, не подскажете, сколько сейчас времени? – про себя она в это время пыталась прикинуть, сколько же времени бродила по улицам после того, как вышла с работы. Не получалось, но страшного в этом ничего не было. В общем-то, не так уж важно было и то, сколько времени сейчас – впереди был выходной, и время Рин спрашивала из праздного любопытства. Да и потом, как-то непристойно было сразу, даже не дав толком опомниться после их случайного столкновения, перейти к делу.

Но, с другой стороны, раз уж он не ушел своей дорогой, отделавшись сухим извинением, как это обычно бывает, если с кем-то случайно столкнуться на улице. Это могло значить, что он, несмотря на отсутствие агрессии, или чувствует себя виноватым (а значит, нет ничего плохого в том, чтобы, как бы между делом, подбросить ему возможность вину загладить), или… Рин чуть заметно улыбнулась собственным мыслям. Нет, она и не думала обвинить «будильник» в обмане – и все-таки существовала и вероятность того, что падение было преднамеренным, и оно – суть лишь повод завязать знакомство. Хотя, вряд ли.
– Скажите, а вы сильно торопитесь? – ненавязчиво начала она. И сразу же про себя ответила, что, раз уж остался поболтать, то, вероятнее всего, все-таки нет, – Ужасно неловко, но я, кажется, забрела куда-то не туда. Если не трудно, не могли бы вы меня проводить? Ну, скажем… – короткая пауза, во время которой Рин пыталась припомнить, есть ли в этой части города что-нибудь, от чего можно было бы ориентироваться, – … Здесь неподалеку, вроде как, должен быть небольшой такой скверик, с беседкой. Хотя бы туда. – Рин неплохо себе представляла этот район города, но очень уж смутно догадывалась, в каком именно его месте сейчас находится, а потому выбирать пришлось по принципу «чтобы другого такого рядом не было».

Отредактировано Kanamiya Rin (2012-11-15 02:12:46)

Прежде чем сообщить время, «жертва гравитации» немного поерзала по скамейке, и, вроде как, шаркнула ногой по земле, а тон ответа был слегка недоумевающий. Хотя, казалось бы, что может быть более будничного, чем вопрос «Который час»? И, в любом случае, Рин ни на что из этого особого внимания не обратила – голову её занимали очень важные, и, без сомнения, очень сложные вычисления. Рабочий день, или, вернее сказать, «рабочая ночь», кончилась в девять часов утра, плюс двадцать-двадцать пять минут на выход и невольный пеший крюк, да еще минут десять бодрствования на скамейке… В общем, выходило так, что Рин проспала на скамейке всего ничего, самое большее – минут двадцать. Ну, если, конечно, речь шла не о десяти часах вечера – а, судя по тому, что спать еще хотелось, этого быть совершенно точно не могло. И, так или иначе, ответ вполне устроил. Только вот странно было, что в это время на улице все еще настолько безлюдно – но, по правде говоря, Рин всего разок-другой доводилось прежде бывать в этой части города. Будем считать, что здесь всегда так, заключила она для себя. Просто для того, чтобы с чистой совестью выкинуть тему безлюдного даже по меркам Города райончика из головы. Ей очень уж не хотелось вдаваться в подробности.

А вот следующий вопрос показался странным уже самой Рин. Брови удивленно приподнялись, а из закрытого рта просочилось недоумевающее «м?». Все-таки, совсем уже «не местным» в Город просто так не попасть, так что фантазия быстро приделала к, опять-таки, совершенно невинному вопросу обвинительный, подозревающий тон. Впрочем, уже через секунду подозрения сами собой рассеялись – без сомнения, он ведь просто имел в виду, что-де живет Рин не в этой части города, так ведь? А потому ответила она все так же невозмутимо, чуть улыбнувшись:
– Ну, не то чтобы совсем. До моего дома минут пятнадцать идти, – насчет пятнадцати минут Рин откровенно ткнула пальцем в небо. Примерно столько занимала у неё дорога до дома с работы, а сейчас они, вроде как, находились несколько дальше, – Или, может быть, немного больше. – с легкой интонацией вины поправилась она. И сразу же поймала себя на мысли, что может находиться не только дальше от дома, но и ближе. Поправлять себя во второй раз не хотелось. Да и потом – в самом деле, едва ли имеет смысл особо беспокоиться по этому поводу. Никому ведь и в голову не придет специально засекать время пути, а потом предъявлять обвинения в том, что биологические часы оное время замерили не совсем правильно.

Что же до дальнейшего развития ситуации – услышав встречную просьбу, Рин, ничуть не сдерживаясь, ухмыльнулась. Значит, на работу нам все-таки надо, и мы не прочь воспользоваться ситуацией, чтобы на неё чуть-чуть опоздать? Нет, осуждать его и в мыслях не было (все-таки, в разных местах очень по-разному относятся к опозданиям, и грех разик не воспользоваться обстоятельствами, если заранее знаешь, что за опоздание ничего не будет). Мысли о том, что контактная информация потребовалась «будильнику» просто для того, чтобы при случае было на кого свалить вину, как-то не возникло.
– Да нет, никто... – задумчиво, коснувшись пальцем губ, проговорила она себе под нос (как будто обращаясь сама к себе), а потом, уже непосредственно собеседнику, ответила. – Рин. Работаю лаборантом здесь неподалеку. Сейчас… – справедливо предположив, что одно только имя на «контактные данные» не тянет, а на слух цифры запомнит не каждый, она решительно полезла в сумку. Пару секунд копалась в ней, страшно гремя содержимым, затем извлекла-таки кошелек, а уже из него – заменявшую разом все документы карточку-удостоверение, на которой значился и адрес. Торжествующе улыбнулась, и великодушным жестом протянула её охочему до персональных данных «будильнику». Правда, вверх ногами.

Отредактировано Kanamiya Rin (2012-11-19 03:27:58)

Длинный глухой вздох, шуршание одежды и волос… «Будильник» как будто был чем-то обеспокоен. Терпеливо дожидаясь, пока он закончит, что бы его там ни интересовало, вчитываться, Рин про себя перебирала возможные варианты, что же могло быть не так. И почему-то она отдала предпочтение той версии, которая предполагала, что у «будильника» проснулась совесть, и теперь он раздумывает, действительно ли за опоздание на работу ему ничего не будет. И, судя по доброжелательному (во всяком случае, так показалось) ответу и благодарности – наверное, все-таки решил, что ничего ему не грозит. Рин собиралась было ответить что-то вроде «не стоит благодарности», и одновременно протянула руку, чтобы забрать карточку (она ведь, наверное, больше не нужна?), но ни то, ни другое, ей с первого раза сделать не удалось. Как оказалось, у будильника все-таки было имя, и, когда Рин уже открыла рот, он все-таки решил его сообщить, из-за чего план продемонстрировать воспитанность как-то сразу вылетел из головы. Что же касается карточки, пальцы протянутой вперед руки, вполне ожидаемо, сомкнулись на пустоте. Ничего странного. Рин ни на мгновение не замешкалась, просто характерным горизонтальным движением, как будто быстро гладя по спине большого кота, провела в воздухе ладонью. И, когда кончики пальцев коснулись края жесткого прямоугольника, решительно отобрала и засунула обратно в кошелек, а тот – в еще расстегнутую сумку.

– Асаки Каин. – одновременно со слабо заметным кивком повторила она. Почти беззвучно, одними лишь губами, как будто пробуя слово «на вкус». Очень маловероятно, что это имя случится использовать в сколько-нибудь далеком будущем, и тем не менее. Что же касается пункта назначения… Честно признаться, очень был велик соблазн честно сесть на шею и напроситься проводить до самого дома, тем более что ему теперь, наверное, даже адрес был известен. Однако, Рин заколебалась – все-таки, даже если по своим делам Асаки-сан, как она теперь про себя называла «будильник», не торопится, не факт, что опоздание на работу на десять и на двадцать минут одинаково пройдут без последствий. И все-таки, соблазн был велик, а потому, хотя Рин и ответила решительным, почти восторженным «Да», идею выпросить несколько более длительный эскорт она пока из головы не выкинула. Пока – да, а там видно будет, мысленно решила она для себя. На лице на мгновение мелькнула хитроватая улыбка. То, что путь сперва до ближайшего пришедшего в голову ориентира, а потом уже до дома, может быть чуть дольше, чем если сразу идти домой, Рин прекрасно понимала. Но все-таки решила, что если Асаки-сан торопится, не будет даже упоминать о второй части пути, а если не торопится, то ничего ужасного нет в лишних пяти минутах ходьбы.

Веру во второй вариант слегка укрепила предложенная альтернатива. Он, похоже, не только не боялся перспективы опоздать – напротив, это прозвучало так, что сама интонация голоса настойчиво говорила «Ну же, давай, выбери второй вариант». Что, собственно, Рин без малейших зазрений совести и сделала.
– Да, так будет лучше, – ответила она, между делом отметив, что, раз у дороги по стройным улицам города вдруг прибавилось поворотом, могло быть так, что перегороженный двор, на который довелось наткнуться утром, вовсе не был единственным, затем несколько мгновений промолчала, добавила: – Ну, что ж, идемте? – и, не дождавшись ответа, резко подняла со скамейки сумку, непринужденно схватила и засунула внутрь все это время лежавшую под ней сложенную вчетверо трость, застегнула замок. На мгновение замешкалась, затем ненавязчиво, но без трепета в голосе, произнесла: – Вы ведь не против, если… – Рин не договорила. Просто плавным, будто нарочито неспешным движением, потянулась свободной левой рукой, одними кончиками пальцев коснулась плеча Асаки-сана. Свободной правой рукой повесила сумку уже на своё, и решительно, словно пружина, встала – чуть пошатнулась из-за слегка затекших от долгого сидения ног, но не позволяла себе опираться на нагло захваченное плечо, хотя и руку с него не убирала.

Отредактировано Kanamiya Rin (2012-11-23 05:22:33)