Город построили около сорока лет назад – сначала выросли приземистые казармы военной базы и здание лаборатории. Площадки перед ними зарастали упрямой травой, и здания тонули в ней, как в зеленом озере. Иногда в траве появлялись проплешины – по ним маршировали солдаты, когда приезжали проверки, а в остальном зеленое озеро оставалось нетронутым. Солдаты берегли покой на стенах и у ворот, пока за стенами вырастали дома.
Работали на военные нужды? Правда, было. Но солнце светило как и за стенами, после уроков школьники прыгали на велосипеды и мчались на озеро в лесу. И улицам, кроме номера, жители присваивали ласковые названия. Все это было.
Потом пропало.

Ей было тогда двадцать девять лет.

Лампы иногда моргали, и по обшарпанным стенам метались тени.
– Аюми, а это правда, что ты гостей в детстве встречала?
Она молча кивнула и оттолкнула от себя очередной стакан, куда только что наплескали еще спирта. Аюми редко выпивала больше одного стакана, и никто в этой комнате не попытался ее заставить.
– Во дела... – восхищенно протянул молоденький сотрудник, который приехал чуть ли не вчера. Для него гости пока были интересным объектом, а не источником страха, проблем и смерти.
– А каково э...
Аюми подняла на него тяжелый взгляд, пока новичок давился от тычка в бок. Об этом не принято спрашивать, но он еще не знает.
– Все видели. Все встречались. – мягкий голос вмешался в полутрезвую беседу, – И Аюми видела, и я, и Хиро видел. Так?
Пьяный лаборант вздрогнул, с трудом сфокусировал взгляд перед собой и выдавил:
– Т-так.
– Хиро не наливайте больше. Хватит. – отдала указание статная женщина. Она немолода, и в ее волосах уже мелькает седина. Женщина видела времена первого большого прорыва уже подростком. Здесь она была негласным лидером, семпаем для всех.
И она тоже пьет, но как будто вообще не пьянеет.
– Значит, изучать их будем? – ухмыльнулся новенький и выразительно потер руки. Аюми усмехнулась, но промолчала, и тут же ей на плечо легла теплая ладонь, слегка подтолкнула. Сэмпай давала разрешение.
– Давай. – сказала старшая почти неслышно.
– У тебя это получается лучше.
Аюми родилась в тяжелые годы первого большого прорыва. Тогда гости из иного мира давили страхом, а не действиями, в их поступках была осторожность. Наверно, они тоже исследовали место, с которым их мир почему-то соединился. Почему? Потому что кому-то на верхушке власти было нужно идеальное оружие. Отвергаемое официально и одобряемое тайком.
– Ничего мы изучать не будем.
Новичок подавился улыбкой, пока Аюми рассеянно гладила край стакана.
– Мы им отданы.
Палец погладил щербинку на крае.
– Чтобы им было интересно изучать только этот город.
Аюми потрогала щербинку и снова повела пальцем по краю.
– Им нужно кого-то уничтожать.
Темные глаза взметнулись вверх.
– Для этого мы здесь.
Семпай отвела взгляд от сгорбившейся над столом Аюми, а та вдруг усмехнулась:
– В конце концов, если тут не будет привычных им форм жизни, они, ясное дело, выйдут за стены и пойдут дальше. Веселись, ведь мы спасаем мир!
Наверно, дальше были бы вопросы перепуганного человека, но, как завершение ее словам, за окном взвыла сирена.
– Вспомнишь...

Пост, рядом с которым проходила пьянка, был самым главным – за ним только ворота. Убежищ здесь не было, только отчаянная борьба. Дальше они не пройдут. Военные уже стреляли в темноту центральной улицы, как ножом прорезавшей город и выходящей на бетонку, ведущую к старой военной базе. Это была пристрелка оружия, не более, так как волна гостей, выходившая сейчас из ворот в старой подземной лаборатории под военной базой, еще не дошла по бетонке до жилого района города, где перепуганные и сонные жители уже закрывали ворота убежищ.
Этот пост – последний рубеж, нельзя пустить дальше. Внешний мир для гостей закрыт, так решили наверху, сделав из закрытого города резервацию для потусторонней мрази.
Было прохладно, хмель из голов быстро исчез. Только Хиро остался в полуброшенном здании склада рядом с постом – скорее каморки, чем склада.
Аюми внимательно вглядывалась в сумерки. И, наконец, вскрикнула:
– По правой стороне, по правой стороне огонь, там Палочка!
За милым названием скрывался тощий гигант на  невероятно длинных конечностях, обтянутый бурой иссохшей кожей, с широким ртом и черными глазами. Существо было особо непробиваемым, и его присутствие превращало все в гигантскую проблему. Его остановить было крайне трудно.
Огонь открыли разом из всех стволов, но по тонким ногам попасть было практически невозможно в такой видимости. Палочка шел, только изредка пошатываясь, а его голова плыла на уровне третьего этажа.
– Да точнее же, точнее! – орала Аюми, пытаясь перекричать выстрелы, но уже видела – бесполезно. Он дойдет.
Пришел страх. Жуткий, одуряющий, липкий...
Она знала, что будет дальше.
– Помогите! – это был не человеческий, какой-то животный вопль, состоящий из чистого ужаса. Новичок бился в сучковатых пальцах Палочки.
Что было потом, Аюми помнит плохо. Кажется, она кричала, пыталась вырвать оружие из рук солдатов, зачем-то схватилась за раскаленный после стрельбы ствол автомата. И стрельба, стрельба, стрельба.
Потом Палочка покачнулся, раздался хруст, и нелепое тело рухнуло с огромной высоты на асфальт. Это был конец.

– Пей.
Аюми послушно хлебнула спирту из помятой кружки. Здание, где они недавно пили, было уничтожено. Вместе со слизью, заполнившей его, и... вместе с Хиро.
Спирт приводил в чувство, но ноги будто свинцом налили. – Руки болят.
– Обожгла.
– Что снаружи?
Семпай задумалась. Потом кивнула:
– Пошли.
Наружу Аюми вышла с трудом, поддерживаемая теплыми руками. Здание склада чернело пустыми проемами окон, на его стенах виднелись следы слизи, полезшей внутрь.
Палочка лежал на асфальте, так и не разжав пальцы на своей добыче. Новичок был мертв, и они оба – Палочка и его жертва – лежали, раскрыв рты, такие же черные и безжизненные, как и проемы здания. Под головой новичка растеклась красная лужа.
– Он сломал ему шею, когда сжал от боли пальцы.
– А кровь?
– При падении проломил череп.
Глупо вышло.
Эта мысль не покидала Аюми три дня. Похороны, ленивый осмотр трупа Палочки, погрузка его в специальный грузовик, который увезет его за стены Города, где небо чище, где солнце светит чаще – все это проскользнуло мимо ее внимания. В голове крутилась одна мысль – глупо.
Зря парень умер, узнав страшную для себя правду.
Или не зря? Или это была не правда вовсе?
Наверно, не стоит навязывать всем то, что является просто твоей точкой зрения.