– Ящерица! Куда ты меня вытащила?
Шли долго. Или это так казалось – раньше путь от края поселения, названного перебежчиками с той стороны тоже Городом, до точки, где скручивались вместе пространства, занимал полчаса, не больше. Тропы никакой не было, шли по траве, достающей чуть ли не по пояс.
– Ящерица!
Фигура повыше, в фиолетовом плаще с капюшоном, остановилась, и вторая, беспрестанно ноющая, влетела ей в спину.
– На пути не болтай языком, чтоб под глазом не быть с синяком. – фыркнула первая фигура.
– Опять ты на своем японском! Предательница ты, Ящерица.
Когда он злился, всегда называл сестру Ящерицей, страшно коверкая оригинальное "Вайпер". Вайпер это не злило. На брата она не злилась вообще никогда.
– Сам, наверно, забыл, как это звучит.
– А вот и ни капли!
– А ну, скажи мне.
Флейк незаметно поморщился и на одном дыхании выпалил:
– Хаото дранх цу веки, тон енэ их най.
– Переврал.
– Врешь!
– Не вру. – Вайпер уже откровенно смеялась, но видящий только ее спину Флейк этого не видел и морщился еще сильнее.
Наконец, Вайпер снова зашагала вперед, продираясь через высокую траву.
Говорят, она здесь такая же, как и во втором Городе. Только разве что, чуть-чуть отличается. Вон того, небесно-синего растения, похожего на маленький конский хвост, у них точно нет.
Ночь.
Можно было не брать Флейка с собой. Но эта мысль ни разу не пришла ей в голову. Брат был лучшим другом, несмотря на крикливую и инфантильную натуру.
Два Города.
...Когда, тридцать лет назад, сюда пришли переселенцы, они увидели даже не город – для них это был рабочий поселок. Большие города здесь не строят, говорят, только в соседней Федерации есть огромные и красивые, но мало кому там нравится – на муравейник похоже. Что такое "муравейник" местные тоже знали – муравьи здесь были желто-полосатые, муравейники строили размером с хороший дом и зло гудели, если его пытались разрушить.
Города-муравейники были где-то далеко, а здесь, на южном берегу Континента сплошной цепочкой стояли поселки. Дома все одноэтажные, во дворах кричат диковинные "Их Риот" – некрупные, ярко раскрашенные птицы, несущие яйца в крапинку. Их Риоты были птицами не гордыми, красиво пели и позволяли брать себя в руки. А еще тут почти всегда было лето.
Что было во втором Городе, местные узнавали неохотно. Жили они тут и так хорошо. Хотя, естественно, были дружелюбны ко всем.
Согласно истории, южное побережье так замучили войны, что они живут практически изолированно. Только к Городу, ставшему их новым братом, относились с трогательной нежностью.
– Ящерица, не спи!
И правда. Уснула, замерев в высокой траве, вспоминая историю Южного побережья. Вайпер снова зашагала вперед.
...Кажется, через пять минут небо светло-синего цвета вдруг почернело и будто опрокинулось на них темнотой.
– Пришли.
Флейк, затаив дыхание, наблюдал за странным небом – в нем плыли галактики и крупные планеты, которые можно было, казалось, рукой потрогать.
И они звучали. Тихо, незаметно, но звучали, как будто кто-то водил смычком по огромным струнам, на которых плыли галактики. А может, это они и делали, водя своими пушистыми хвостами?
Флейк молчал и слушал. А Вайпер смотрела не на небо, а чуть ниже – на горизонт.
Надо было знать секрет. В определенное время нужно было черкнуть чем-нибудь по вдруг приблизившейся линии горизонта, и она разойдется. Тогда, говорят, через нее видно другой Город.
Конечно, это был не единственный способ увидеть брата-близнеца их Города – в жаркую погоду над крышами Города Южного побережья появлялись и плыли в знойном мареве странные серые дома в пять этажей, огромная стена или кусок улицы. Но Вайпер пришла сюда не просто смотреть.
– Флейк.
– Что?
– Матери и отцу скажи, что я прорвалась.
Позади какое-то время стояла тишина. А потом гаркнуло так, будто голос собирался пробить все грани пространств, вылететь в бесконечную черноту и пройти там:
– Сдурела?!
Галактика – особенно пушистая и хвостатая, будто укоризненно махнула хвостом и уплыла за горизонт.
– Не ори ты! – шепотом приказала Вайпер. Она от родителей-ученых твердо знала – ничего нельзя менять в устоявшемся, иначе это приведет к разрушениям. Сама она рядом с этим небом даже дышать боялась.
А этот сорванец ничего не боится, орет на всю Вселенную. И галактики ему потакают.
Ох уж и брат у нее.
– Я так решила. Хочу посмотреть, что там.
Тишина.
– Оттуда никто не возвращался из наших... Цик, Лутя... Никто.
– Знаю.
Вот так просто. Героиня. Ох уж это ее желание быть сильной.
Флейк позади замолчал. Вайпер нашарила что-то в кармане плаща.
Дело в том, что простой вещью ворота не открыть. Надо, чтоб эта вещь к тебе привыкла. И хорошо, если эта вещь будет в форме ящерки – примеры у всех ребят одинаковые. Будь они хоть с Федерации, хоть с Южного побережья. Даже галактики-подростки – плавали тут иногда такие – наверно, таким же приметам подчинялись.
У Вайпер такая вещь была. Брошка из Федерации в форме забавной ящерки с живо блестящими черными глазками. Цик подарил, перед уходом за барьер, откуда не вернулся, ухнув в чужое пространство с серьезным лицом. А потом туда же ушла молчаливая Лутя.
Ящерку-брошку считали редкостью, часто предлагали Вайпер ее на что-нибудь поменять. Она не соглашалась. Но с ящеркой все равно придется расстаться.
Горизонт приблизился, натянулся прямо перед ними тугой струной.
"Извини, ладно?"
Ящерка в ладони будто шевельнулась – "ничего, я поберегу его"
Вайпер вздохнула и прорезала хвостом ящерки горизонт.
И ничего – перед ними открылась чернота. Не космическая, а простая, видимо, там тоже была ночь.
– Флейк, держи. – Вайпер развернулась и схватила брата за руку. Разжала чужие пальцы и вложила туда брошку.
– Ты...
Нельзя было медлить – закроется проход, потом снова ждать.
– Мне пора, прости!
...Когда край фиолетового плаща исчез в черной прорехе, она тут же затянулась.
– Дура!
А дальше было то, что Флейк вспоминал со стыдом.
Сначала он долго орал вслед все возможные ругательства – и с побережья, и с Федерации, и даже те, что он знал на японском. А потом размахнулся и швырнул в горизонт ящерку. Та обиженно сверкнула и упала где-то в траве.

– Точка в системе координат.
– Ты о чем?
– О наших пространствах. Пытались тут Осте и Зари координаты пространств всех посчитать. То есть, раз они все есть и связаны, система координат у них одна должна быть.
– И что получилось?
– Бред какой-то, получается у нас, что мы в огромном кристалле, замкнутом в баранку.
– Опять?! Пап, вас с этим заявлением в Федерации осмеют. Скажут тебе, иди, дорогой, на побережье, не пудри мозги.
– Флейк, да если бы я хотел в эту твою Федерацию. Сидят там два идиота крупных и еще целая куча помельче. Мне там делать нечего, к власти я не стремлюсь, а жить мне и тут хорошо.
– Так о чем мы говорили?
– Точка из этой системы никогда не исчезнет. Вайпер жива, значит, из зоны нашей досягаемости она не исчезла. Беда в том, что ни я, ни кто-то из моей лаборатории не знает, что делать, чтобы ее достать.
– Ждать, значит.
– Ждать. И ты бы нашел ее значок, а?

Ночь опрокинулась на траву, в небе плавали галактики.
В траве он нашел ящерку, которая все еще живо блестела глазами.
– Извини.
"Да ничего"
– Я тебя найду и там.
"Знаю"